Установка памятника
П. А. Столыпину в Москве
Фото: ИТАР-ТАСС
возложили цветы к памятнику
Петру Столыпину. 27.12.2012 года.
по материалам сайта "Правительство России"
На сооружение памятника П.А. Столыпину в Москве собрано пожертвований 1095 на сумму 27 586 639.14 руб.
Видео
Джунковский Владимир Федорович. / А.Ю. Дунаева
Джунковский Владимир Федорович (7 (19) сентября 1865, Санкт- Петербург – 26 февраля 1938, Бутовский полигон НКВД под Москвой). Из дворян Полтавской губернии, сын генерал-лейтенанта. Окончил Пажеский корпус (1884), служил в лейб-гвардии Преображенском полку (1884 - 1891). Адъютант московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича (1892 - 1905), товарищ председателя комитета Московского столичного попечительства о народной трезвости (1901 - 1904). Московский вице-губернатор ( июль 1905) и губернатор (11 (24) ноября 1905 – 25 января (7 февраля) 1913), генерал-майор Свиты императора Николая II (1908), товарищ министра внутренних дел и командир Отдельного корпуса жандармов (5 (18) февраля 1913 – 10 (23) сентября 1915), командующий бригадой 8 Сибирской стрелковой дивизии, командир 15 Сибирской стрелковой дивизии, командир 3 Стрелкового армейского корпуса (5 (18) ноября 1915 – 20 ноября 1917). Генерал-лейтенант (1917). Кавалер орденов: Св. Владимира 2-й степени с мечами, 3 и 4 степени, Св. Анны 1, 2 и 3 степени, Св. Станислава 1, 2, 3 степени. 17 декабря 1917 г. уволен со службы по состоянию здоровья. Расстрелян постановлением судебной тройки НКВД СССР по обвинению в контрреволюционной деятельности. Реабилитирован (1989).
Д. занимал важнейшие государственные посты в период реализации программы столыпинских реформ, и его можно отнести к тем бюрократам, которые были необходимы правительству для ее проведения. П.А. Столыпин считал, что правительство должно иметь в регионах "исполнителей испытанных, которые являются его руками, его ушами, его глазами. И никогда ни одно правительство не совершит ни одной работы не только репрессивной, но и созидательной, если не будет иметь в своих руках совершенный аппарат исполнительной власти" (Столыпин П.А. Мысли о России. М., 2006. С. 103.). Современные исследователи выделяют таких администраторов как новое явление в политической жизни России, называя их "бюрократами столыпинского поколения". Родившись, как и Столыпин, в период "Великих реформ" 2-ой половины XIX века, они достигли пика своей карьеры в предвоенный период. Их отличала активность, личная инициатива, компетентность уважение к закону и законности и готовность к более открытому стилю руководства, к сотрудничеству с общественными организациями (R. Robbins. Vladimir Dzhunkovskii: Witness for the Defense// Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History, 2 (Summer, 2001), P. 636, 647).
Программа реформ Столыпина представляла собой консервативно-либеральный тип модернизации России. Свою стратегическую задачу Столыпин видел в органическом соединении двух важных звеньев - правового государства и раскрепощенной личности - в единое целое, одушевленное общим смыслом создания Великой России. Эти цели были основополагающими и в деятельности Д., который глубоко уважал и чтил Столыпина как политического деятеля. Консервативно-либеральный тип мышления Д.- администратора был предопределен еще семейными традициями и полученным образованием.
Род Д. стал известен в XVIII в. благодаря его деду со стороны отца Степану Семеновичу Д. (1762 - 1839). С.С. Д. - сын священника, известный ученый-агроном, получивший образование в Англии, Франции и Фландрии, куда он был послан по приказанию императрицы Екатерины II, многолетний секретарь Вольного экономического общества, директор Департамента Государственного хозяйства и Публичных зданий МВД. Благодаря его заслугам род Джунковских в 1845 г. был внесен в Дворянскую книгу Полтавской губернии. Под родовым гербом на латинском языке был написан девиз "Богу и ближнему". "Этот девиз, - писал Д. в воспоминаниях, - тщательно хранили в своем сердце мои родители и следовали ему в течение всей своей жизни, стараясь воспитывать и нас в том же духе, и если кто из нас не соблюдал его во всей строгости, то это вина уже не наших родителей, а нас самих" (ГА РФ Ф. 826. Оп. 1. Д. 38. Л.7.). Сам же Д. не только соблюдал этот девиз в своей частной жизни, но и следовал ему в своей государственной деятельности. Прадедом Д. со стороны матери был известный представитель русского классицизма скульптор Жак-Доминик Рашетт - модельмейстер Императорского фарфорового завода. (Рошет С.Н. Рашеты// Дворянский календарь. Тетрадь 9. СПб., 2001. С. 94 - 107). В своих знаменитых дворцовых сервизах и скульптурах он выражал идеи просвещенной монархии Екатерины II. В 1810 г. ему были пожалованы грамота о возведении его с потомством в дворянское достоинство, а также дворянский герб. Таким образом, среди предков Д. со стороны отца и со стороны матери были европейски образованные деятели русского Просвещения, практически не имеющие крепостных, самостоятельно построившие карьеру и получившие за свои заслуги потомственное дворянство. Свое образование и талант они направляли на процветание государства и укрепление идеи просвещенной монархии. Д. унаследовал от своих предков - священников сильное религиозное начало. Важнейшее значение в его дальнейшей деятельности будет иметь Закон, ключевое понятие для идеологии века Просвещения.
Пажеский корпус укрепил в Д. идею христианского служения, заложенную в семье. В основе воспитания пажей лежали заповеди рыцарей Мальтийского ордена, которые должны были сформировать у них идеал воина-христианина. Первые серьезные административные поручения Д. начал выполнять, находясь на посту адъютанта московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Они были связаны с помощью голодающим (командировка в Саратовскую губернию в 1892 г.) и раненым (организация госпиталя на театре Греко-турецкой войны в 1897 г.). Помощь самым бедным слоям населения в виде доступного питания, просвещения, лечения Д. оказывал, находясь на посту товарища председателя комитета Московского попечительства о народной трезвости. Административно-хозяйственный опыт, накопленный на этом посту (Д. курировал всю деятельность 15 народных домов) позволил ему уверенно вступить в должность губернатора. Немаловажно было и то доверие населения, которым пользовался Д. к этому времени. Оно позволило ему напрямую обратиться к рабочим от имени Попечительства, когда после событий 9 января 1905 г. на фабриках и заводах Москвы начались забастовки. Обращение действительно возымело "отрезвляющее" действие - брожение в Москве улеглось. Доверие населения было главной целью для Д. и на посту губернатора. В основе его взаимоотношений с населением лежало строгое подчинение закону и доступность власти для всех без исключения, всеми силами Д. стремился установить нравственную связь между населением и правительственной властью. Население хорошо знало своего губернатора. Он посещал села, деревни, фабрики, где собирались толпы крестьян и рабочих, беседовал с ними, давая разъяснения на волнующие вопросы. Самый простой проситель всегда мог рассчитывать на его помощь, подав письменное прошение или придя на прием.
Будучи монархистом, Д. понимал власть как религиозное служение. Он не сомневался в необходимости повиновения поставленной власти, всегда осуждал земства, если они, отклоняясь от своих непосредственных дел, начинали заниматься политикой. Но эта консервативная установка сочеталась у него с постоянным стремлением охранять интересы граждан, их законные права, что характерно для либеральной доктрины. Сюда же можно отнести и основное правило Д. - "не население существует для власти, а власть для населения". Отстаивая законные интересы крестьян, Д. доходил до самого императора. Необходимость полного подчинения законам он распространял и на самого себя. Неслучайно и то, что Д. был категорически против военно-полевых судов, с помощью которых П.А. Столыпин намеревался навести порядок в стране. Он выразил свое отношение тем, что добился запрещения приведения смертных приговоров на территории подведомственных ему московских тюрем.
В своих всеподданнейших отчетах Николаю II Д. с удовлетворением отмечал успокоение и подъем промышленности в Московской губернии после упадка во время Революции 1905 г. Д. подчеркивал, что в сознание народа все более и более проникает мысль, "что только путем постепенных реформ и спокойного ожидания можно достигнуть улучшения народного быта" (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 13 об.). Однако, подчиняясь действующему Своду законов, он рассматривал реформы Столыпина прежде всего с точки зрения сохранения существующего государственного порядка и государственной безопасности. Поэтому Д. с настороженностью относился, например, к многочисленным обществам, появившимся в губернии в результате утверждения "Временных правил об обществах и союзах" от 4 марта 1906 г. Профессиональные и трудовые крестьянские общества, по мнению Д., наиболее отступали от своих прямых задач и преследовали политические цели, что вызвало необходимость их закрытия (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 46).
Выполняя положения указа "Об укреплении начал веротерпимости" от 17 апреля 1905 г. Д. был рад, что население в массе своей пребывает верным православной церкви и случаи отпадения от православия редки. В соответствии с Именным Высочайшим указом, данным Сенату 17 Октября 1906 г. "О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин…" старообрядцам предоставлялось свободное исповедание их веры и отправление религиозных обрядов…, а также образование религиозных общин. Д. следил, чтобы старообрядцы не устраивались свои крестные ходы одновременно и в одном месте с православными крестными ходами и полагал, что необходимо скорейшее издание закона, определяющего точно права старообрядчества и сектантства (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 86 об., 117).
Земельную реформу Столыпина Д., безусловно, одобрял. В 1907 г. число заявлений об укреплении земли в Московской губернии не превышало 700. "Мои меры ограничивались лишь широким оповещением населения о содержании нового закона и облегчением ему возможности пользования этим законом, - сообщал Д. императору в отчете за 1907г., - так как, по моему глубокому убеждению, успех предстоящей земельной реформы заключается не в насильственной ломке…, а предоставлении населению всех средств к вполне сознательному переходу к более совершенным способам сельского хозяйства". Однако уже к 1 января 1909 г. число заявлений об укреплении надельной земли увеличилось в 13 раз. В 1909 г. - еще в 6 раз. В 1910 г. было положено начало широкому разверстанию целых селений. В 1911 г. общая цифра единоличных крестьянских хозяйств превысила сумму тех же цифр за три предшествующие года (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 36, 64, 79 об., 108). "Повсеместно бросаются в глаза повышение с/х культуры, применение улучшенных способов обработки земли, введение в севооборот новых культурных растений и определенное стремление к увеличению производительности земли", - писал Д. в своем всеподданнейшем отчете за 1911 г. (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 36, 64, 79 об., 109). Впервые в Московской губернии хозяева-крестьяне в лице значительного числа владельцев хуторов и отрубов разных уездов, имели возможность принять участие в качестве экспонентов в выставке, устроенной Императорским обществом садоводства и огородничества в городе Москве, причем многие получили почетные и денежные награды.
В 1910 г. в Москву приезжал Столыпин. В сопровождении Д. он проехал в хуторской поселок Колонец Бронницкого уезда и проявил большой интерес к новым хуторянам, осматривал их поля, огороды, расспрашивал о причинах, побудивших их перейти на хутора. Ему были показаны местные плоды и овощи, выросшие уже на новых огородах, и склад сельскохозяйственных машин. Столыпин остался крайне доволен всем виденным.
Д. принимал активное участие в Совете по делам местного хозяйства под председательством Столыпина, который начал работать в 1908 г. Государственная дума с момента ее появления стала для него неотъемлемой частью государственной системы.
Д. никогда не примыкал ни к консервативным, ни к либеральным партиям и деятелям. Главным для него было служение России, исполнение долга перед государством. Несмотря на свой монархизм, он ограничивал притязания правых партий на первенствующее положение при проведении различных торжеств. В то же время Д. мог способствовать личной встрече потомственного почетного гражданина К. А. Старцева, желавшего подарить серебряный улей императору, с Николаем II . Внимание Д. к людям проявлялось и в том, что он как губернатор всегда присутствовал на похоронах погибших при исполнении служебных обязанностей военных и гражданских чинов.
Д. был счастлив, что смог отдать последний долг и премьер-министру Столыпину на его похоронах после покушения в сентябре 1911 г. Он писал: "это был действительно рыцарь … без страха и упрека". Применяя это средневековое понятие, Д. также привел в воспоминаниях и статью о Столыпине из английской "Таймс". ""Столыпин возродил в России доверие к самой себе" - эти слова, сказанные кем-то, были истинной правдой", - вспоминал Д., - Он вступил на свой трудный ответственный пост в годы великого испытания и показал, как надо жить для России и умирать за нее. Он сам так верил в Россию, верил в критическую минуту ее истории, среди общего развала и разочарования, …что силой этой веры он и мог дать отпор разлагающим силам страны и переломить общественное настроение" (Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2-х томах, М., 1997, Т 2.С. 243.).
Апофеозом деятельности Д. - губернатора стала организация юбилейных торжеств на Бородинском поле в 1912 г. В праздновании принимало участие 100 тысяч человек. Д. лично обустраивал музей в Инвалидном домике, приобретал мебель и экспонаты, а также за свой счет купил 12 саженей крестьянской земли, чтобы устроить дорогу от Инвалидного домика к Бородинскому монументу. Впоследствии крестьяне Можайского уезда ходатайствовали о помещении поясного портрета губернатора в Инвалидном домике за его внимание к нуждам уезда.
В 1913 г. Д. был назначен на пост товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов. Газета "Утро России" писала, что проводы Д. объединили всю Московскую губернию - "лицо стороннее могло бы подумать, что покидает Москву отмеченный исключительным народным вниманием общественный избранник, отбывающий отстаивать перед чиновным Петербургом народные нужды". Газета объясняла это тем, что Д., которого злейший враг не назвал бы либералом, был губернатором, который никогда не ставил свое губернаторство выше закона. "И этого одного, что в любой стране разумелось бы само собою, оказалось у нас, в России, достаточным для того, чтобы общественные симпатии невольно приобщались к личности подобного необычного администратора". (ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Л. 57-57об.). После оставления должности Д. стал почетным гражданином Серпухова, Коломны, Подольска, Клина, Вереи, Можайска и Воскресенска.
Весьма показательным примером либерально - консервативного синтеза в сознании Д. были его реформы в политической полиции. По сути, они были ответом на запрос общества о необходимости поставить под контроль политический сыск (что было особенно актуально после убийства Столыпина, произошедшего из-за халатности Киевской охранки). Д. выдвинул на первое место Корпус жандармов как военную структуру в противовес Департаменту полиции и поставил своей целью поднять престиж жандармского мундира, опираясь на понятие офицерской чести и стараясь по возможности вернуть Департамент полиции в положенные ему по закону рамки. Он ликвидировал соперничество между охранными отделениями и губернскими жандармскими управлениями на местах, подчинив местные охранные отделения губернским жандармским управлениям, оставив лишь 3 самостоятельных охранных отделения (Москва, Петербург, Варшава), существовавших на основании закона. Жандармы должны были контролировать деятельность "охранников" на местах и не допускать провокации в их действиях. Были ликвидированы также все районные охранные отделения. Была запрещена перлюстрация писем, помимо штатных черных кабинетов, положенных по закону. Д. запретил иметь секретных агентов-солдат, а также вербовать сотрудников среди учащихся средних учебных заведений. Он вывел из Государственной думы секретного агента во фракции РСДРП и одновременно депутата Романа Малиновского, деятельность которого носила явно провокационный характер. Как командир Отдельного корпуса жандармов Д. взял на себя охрану императора во время его путешествий по железной дороге. При этом войска больше не стояли на всем пути следования императорского поезда. Первое путешествие императора с новой охраной состоялось 3 августа 1914 г. после вступления России в Первую мировую войну. "Я считал, что в минуту такого колоссального патриотического подъема … окружать царский путь следования часовыми было бы неуместно; какие бы то ни было средостения между царем и народом были излишни… Я был очень рад, что мог, наконец, осуществить мою заветную мечту", - вспоминал Д. (Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2-х томах, М., 1997, Т 2. С.385.).
В идеале, считал Д., сыском должны были заниматься не военные (ведь его рыцарский идеал предполагал прежде всего помощь, а не преследование), а юристы. Поэтому он хотел совершенно освободить жандармов от политических дел.
15 августа 1915 г. Д. был уволен от должности, после того как сделал доклад Николаю II о неподобающем поведении Григория Распутина в ресторане "Яр". Д., так же как и Столыпин ранее, не считал для себя возможным скрыть от императора ту опасность, которую представлял "старец" для монархической власти. Февральскую и Октябрьскую революцию Д. встретил в действующей армии на Западном фронте, до конца сохранив боеспособность и дисциплину своих воинских подразделений.
Оставшись в России, Д. был арестован и судим революционным трибуналом в 1919 г. за то, что, будучи губернатором, способствовал подавлению революционного движения. Его приговорили к тюремному заключению до окончания гражданской войны. После освобождения в 1921 г. он жил в Москве с сестрой и племянницей. В 20-е годы Д. написал многотомные мемуары, основой для которых послужил его архив, хранившийся с 1915 г. в Пушкинском доме. Мемуары лучше всего свидетельствуют о верности Д. тем идеалам, которые прививали ему еще в семье и Пажеском корпусе. Несмотря на советское время, в центре его повествования - монарх, монархия как государственный институт и все связанные с ней церемониалы. Идеальным государем остался в его памяти Александр III, а образцом политического деятеля - П.А. Столыпин. "Теперь, когда …Россия как государство уже не существует, как-то невольно вспоминается еще ярче светлый образ русского, в полном смысле этого слова, человека", - писал он о Столыпине Д.
Существует множество легенд о сотрудничестве Д. с органами ВЧК-ОГПУ-НКВД в 20-е гг. Сам Д., будучи арестованным в конце 1937 г. по обвинению к контрреволюционной деятельности, на допросе показал, что вызывался в ОГПУ 3 раза: в 1928 г. по вопросу о приезде иностранцев, в 1932 г. по вопросу о паспортной системе, в 1933 г. по структуре министерства внутренних дел и по вопросу охраны при путешествиях на железных дорогах императора (ГА РФ. Ф. 10 035. Д. 74952. Л. 15.). Виновным Д. себя не признал. Он был расстрелян на Бутовском полигоне. Отдельной его могилы не существует.
Архив: ГА РФ. Ф. 826 (В.Ф. Джунковский). Отдел рукописей ГЦТМ им. Бахрушина. Ф. 91 (В.Ф. Джунковский).
Лит.: Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2-х томах, М., 1997. Розенталь И.С. Страницы жизни генерала Джунковского// Кентавр, 1994, №1, С.90 - 103. Пушкарева И. М., Перегудова З.И. Джунковский и его воспоминания// В.Ф. Джунковский. Воспоминания. В 2-х томах, М., 1997, Т 2. С.5 - 27. Дунаева А.Ю. Генерал - лейтенант В. Ф. Джунковский в действующей армии 1917 г.: от Февраля к Октябрю// Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2007.№ 4. С. 13-22. Она же. Реформатор в жандармском мундире. //Родина 2008. №2. С. 101 - 106. Она же. Пажеский Его Императорского Величества корпус в судьбе генерал-лейтенанта В.Ф.Джунковского//Российская кадетская перекличка. 2008. №5. С. 174-192. www.fskk.ru/journal/?aID=189. Она же. За Господом крестоносцем нельзя идти без креста// Родина 2010. №3. С. 105 – 109. Она же. В.Ф. Джунковский: политические взгляды и государственная деятельность (конец XIX – начало XX в.): дис. ... канд. ист. наук. М., 2010.
Daly J.W. A Moralist Running the Police Apparatus // The Watchful State: Security Police and Opposition in Russia, 1906 -1917. Northern Illinois. 2004. P. 136 - 158. R. Robbins. Vladimir Dzhunkovskii: Witness for the Defense// Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History, 2 (Summer, 2001), P. 635-54.
А.Ю. Дунаева
Джунковский Владимир Федорович (7 (19) сентября 1865, Санкт- Петербург – 26 февраля 1938, Бутовский полигон НКВД под Москвой). Из дворян Полтавской губернии, сын генерал-лейтенанта. Окончил Пажеский корпус (1884), служил в лейб-гвардии Преображенском полку (1884 - 1891). Адъютант московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича (1892 - 1905), товарищ председателя комитета Московского столичного попечительства о народной трезвости (1901 - 1904). Московский вице-губернатор ( июль 1905) и губернатор (11 (24) ноября 1905 – 25 января (7 февраля) 1913), генерал-майор Свиты императора Николая II (1908), товарищ министра внутренних дел и командир Отдельного корпуса жандармов (5 (18) февраля 1913 – 10 (23) сентября 1915), командующий бригадой 8 Сибирской стрелковой дивизии, командир 15 Сибирской стрелковой дивизии, командир 3 Стрелкового армейского корпуса (5 (18) ноября 1915 – 20 ноября 1917). Генерал-лейтенант (1917). Кавалер орденов: Св. Владимира 2-й степени с мечами, 3 и 4 степени, Св. Анны 1, 2 и 3 степени, Св. Станислава 1, 2, 3 степени. 17 декабря 1917 г. уволен со службы по состоянию здоровья. Расстрелян постановлением судебной тройки НКВД СССР по обвинению в контрреволюционной деятельности. Реабилитирован (1989).
Д. занимал важнейшие государственные посты в период реализации программы столыпинских реформ, и его можно отнести к тем бюрократам, которые были необходимы правительству для ее проведения. П.А. Столыпин считал, что правительство должно иметь в регионах "исполнителей испытанных, которые являются его руками, его ушами, его глазами. И никогда ни одно правительство не совершит ни одной работы не только репрессивной, но и созидательной, если не будет иметь в своих руках совершенный аппарат исполнительной власти" (Столыпин П.А. Мысли о России. М., 2006. С. 103.). Современные исследователи выделяют таких администраторов как новое явление в политической жизни России, называя их "бюрократами столыпинского поколения". Родившись, как и Столыпин, в период "Великих реформ" 2-ой половины XIX века, они достигли пика своей карьеры в предвоенный период. Их отличала активность, личная инициатива, компетентность уважение к закону и законности и готовность к более открытому стилю руководства, к сотрудничеству с общественными организациями (R. Robbins. Vladimir Dzhunkovskii: Witness for the Defense// Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History, 2 (Summer, 2001), P. 636, 647).
Программа реформ Столыпина представляла собой консервативно-либеральный тип модернизации России. Свою стратегическую задачу Столыпин видел в органическом соединении двух важных звеньев - правового государства и раскрепощенной личности - в единое целое, одушевленное общим смыслом создания Великой России. Эти цели были основополагающими и в деятельности Д., который глубоко уважал и чтил Столыпина как политического деятеля. Консервативно-либеральный тип мышления Д.- администратора был предопределен еще семейными традициями и полученным образованием.
Род Д. стал известен в XVIII в. благодаря его деду со стороны отца Степану Семеновичу Д. (1762 - 1839). С.С. Д. - сын священника, известный ученый-агроном, получивший образование в Англии, Франции и Фландрии, куда он был послан по приказанию императрицы Екатерины II, многолетний секретарь Вольного экономического общества, директор Департамента Государственного хозяйства и Публичных зданий МВД. Благодаря его заслугам род Джунковских в 1845 г. был внесен в Дворянскую книгу Полтавской губернии. Под родовым гербом на латинском языке был написан девиз "Богу и ближнему". "Этот девиз, - писал Д. в воспоминаниях, - тщательно хранили в своем сердце мои родители и следовали ему в течение всей своей жизни, стараясь воспитывать и нас в том же духе, и если кто из нас не соблюдал его во всей строгости, то это вина уже не наших родителей, а нас самих" (ГА РФ Ф. 826. Оп. 1. Д. 38. Л.7.). Сам же Д. не только соблюдал этот девиз в своей частной жизни, но и следовал ему в своей государственной деятельности. Прадедом Д. со стороны матери был известный представитель русского классицизма скульптор Жак-Доминик Рашетт - модельмейстер Императорского фарфорового завода. (Рошет С.Н. Рашеты// Дворянский календарь. Тетрадь 9. СПб., 2001. С. 94 - 107). В своих знаменитых дворцовых сервизах и скульптурах он выражал идеи просвещенной монархии Екатерины II. В 1810 г. ему были пожалованы грамота о возведении его с потомством в дворянское достоинство, а также дворянский герб. Таким образом, среди предков Д. со стороны отца и со стороны матери были европейски образованные деятели русского Просвещения, практически не имеющие крепостных, самостоятельно построившие карьеру и получившие за свои заслуги потомственное дворянство. Свое образование и талант они направляли на процветание государства и укрепление идеи просвещенной монархии. Д. унаследовал от своих предков - священников сильное религиозное начало. Важнейшее значение в его дальнейшей деятельности будет иметь Закон, ключевое понятие для идеологии века Просвещения.
Пажеский корпус укрепил в Д. идею христианского служения, заложенную в семье. В основе воспитания пажей лежали заповеди рыцарей Мальтийского ордена, которые должны были сформировать у них идеал воина-христианина. Первые серьезные административные поручения Д. начал выполнять, находясь на посту адъютанта московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Они были связаны с помощью голодающим (командировка в Саратовскую губернию в 1892 г.) и раненым (организация госпиталя на театре Греко-турецкой войны в 1897 г.). Помощь самым бедным слоям населения в виде доступного питания, просвещения, лечения Д. оказывал, находясь на посту товарища председателя комитета Московского попечительства о народной трезвости. Административно-хозяйственный опыт, накопленный на этом посту (Д. курировал всю деятельность 15 народных домов) позволил ему уверенно вступить в должность губернатора. Немаловажно было и то доверие населения, которым пользовался Д. к этому времени. Оно позволило ему напрямую обратиться к рабочим от имени Попечительства, когда после событий 9 января 1905 г. на фабриках и заводах Москвы начались забастовки. Обращение действительно возымело "отрезвляющее" действие - брожение в Москве улеглось. Доверие населения было главной целью для Д. и на посту губернатора. В основе его взаимоотношений с населением лежало строгое подчинение закону и доступность власти для всех без исключения, всеми силами Д. стремился установить нравственную связь между населением и правительственной властью. Население хорошо знало своего губернатора. Он посещал села, деревни, фабрики, где собирались толпы крестьян и рабочих, беседовал с ними, давая разъяснения на волнующие вопросы. Самый простой проситель всегда мог рассчитывать на его помощь, подав письменное прошение или придя на прием.
Будучи монархистом, Д. понимал власть как религиозное служение. Он не сомневался в необходимости повиновения поставленной власти, всегда осуждал земства, если они, отклоняясь от своих непосредственных дел, начинали заниматься политикой. Но эта консервативная установка сочеталась у него с постоянным стремлением охранять интересы граждан, их законные права, что характерно для либеральной доктрины. Сюда же можно отнести и основное правило Д. - "не население существует для власти, а власть для населения". Отстаивая законные интересы крестьян, Д. доходил до самого императора. Необходимость полного подчинения законам он распространял и на самого себя. Неслучайно и то, что Д. был категорически против военно-полевых судов, с помощью которых П.А. Столыпин намеревался навести порядок в стране. Он выразил свое отношение тем, что добился запрещения приведения смертных приговоров на территории подведомственных ему московских тюрем.
В своих всеподданнейших отчетах Николаю II Д. с удовлетворением отмечал успокоение и подъем промышленности в Московской губернии после упадка во время Революции 1905 г. Д. подчеркивал, что в сознание народа все более и более проникает мысль, "что только путем постепенных реформ и спокойного ожидания можно достигнуть улучшения народного быта" (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 13 об.). Однако, подчиняясь действующему Своду законов, он рассматривал реформы Столыпина прежде всего с точки зрения сохранения существующего государственного порядка и государственной безопасности. Поэтому Д. с настороженностью относился, например, к многочисленным обществам, появившимся в губернии в результате утверждения "Временных правил об обществах и союзах" от 4 марта 1906 г. Профессиональные и трудовые крестьянские общества, по мнению Д., наиболее отступали от своих прямых задач и преследовали политические цели, что вызвало необходимость их закрытия (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 46).
Выполняя положения указа "Об укреплении начал веротерпимости" от 17 апреля 1905 г. Д. был рад, что население в массе своей пребывает верным православной церкви и случаи отпадения от православия редки. В соответствии с Именным Высочайшим указом, данным Сенату 17 Октября 1906 г. "О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин…" старообрядцам предоставлялось свободное исповедание их веры и отправление религиозных обрядов…, а также образование религиозных общин. Д. следил, чтобы старообрядцы не устраивались свои крестные ходы одновременно и в одном месте с православными крестными ходами и полагал, что необходимо скорейшее издание закона, определяющего точно права старообрядчества и сектантства (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 86 об., 117).
Земельную реформу Столыпина Д., безусловно, одобрял. В 1907 г. число заявлений об укреплении земли в Московской губернии не превышало 700. "Мои меры ограничивались лишь широким оповещением населения о содержании нового закона и облегчением ему возможности пользования этим законом, - сообщал Д. императору в отчете за 1907г., - так как, по моему глубокому убеждению, успех предстоящей земельной реформы заключается не в насильственной ломке…, а предоставлении населению всех средств к вполне сознательному переходу к более совершенным способам сельского хозяйства". Однако уже к 1 января 1909 г. число заявлений об укреплении надельной земли увеличилось в 13 раз. В 1909 г. - еще в 6 раз. В 1910 г. было положено начало широкому разверстанию целых селений. В 1911 г. общая цифра единоличных крестьянских хозяйств превысила сумму тех же цифр за три предшествующие года (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 36, 64, 79 об., 108). "Повсеместно бросаются в глаза повышение с/х культуры, применение улучшенных способов обработки земли, введение в севооборот новых культурных растений и определенное стремление к увеличению производительности земли", - писал Д. в своем всеподданнейшем отчете за 1911 г. (ГА РФ. Ф. 826.Д. 107. Л. 36, 64, 79 об., 109). Впервые в Московской губернии хозяева-крестьяне в лице значительного числа владельцев хуторов и отрубов разных уездов, имели возможность принять участие в качестве экспонентов в выставке, устроенной Императорским обществом садоводства и огородничества в городе Москве, причем многие получили почетные и денежные награды.
В 1910 г. в Москву приезжал Столыпин. В сопровождении Д. он проехал в хуторской поселок Колонец Бронницкого уезда и проявил большой интерес к новым хуторянам, осматривал их поля, огороды, расспрашивал о причинах, побудивших их перейти на хутора. Ему были показаны местные плоды и овощи, выросшие уже на новых огородах, и склад сельскохозяйственных машин. Столыпин остался крайне доволен всем виденным.
Д. принимал активное участие в Совете по делам местного хозяйства под председательством Столыпина, который начал работать в 1908 г. Государственная дума с момента ее появления стала для него неотъемлемой частью государственной системы.
Д. никогда не примыкал ни к консервативным, ни к либеральным партиям и деятелям. Главным для него было служение России, исполнение долга перед государством. Несмотря на свой монархизм, он ограничивал притязания правых партий на первенствующее положение при проведении различных торжеств. В то же время Д. мог способствовать личной встрече потомственного почетного гражданина К. А. Старцева, желавшего подарить серебряный улей императору, с Николаем II . Внимание Д. к людям проявлялось и в том, что он как губернатор всегда присутствовал на похоронах погибших при исполнении служебных обязанностей военных и гражданских чинов.
Д. был счастлив, что смог отдать последний долг и премьер-министру Столыпину на его похоронах после покушения в сентябре 1911 г. Он писал: "это был действительно рыцарь … без страха и упрека". Применяя это средневековое понятие, Д. также привел в воспоминаниях и статью о Столыпине из английской "Таймс". ""Столыпин возродил в России доверие к самой себе" - эти слова, сказанные кем-то, были истинной правдой", - вспоминал Д., - Он вступил на свой трудный ответственный пост в годы великого испытания и показал, как надо жить для России и умирать за нее. Он сам так верил в Россию, верил в критическую минуту ее истории, среди общего развала и разочарования, …что силой этой веры он и мог дать отпор разлагающим силам страны и переломить общественное настроение" (Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2-х томах, М., 1997, Т 2.С. 243.).
Апофеозом деятельности Д. - губернатора стала организация юбилейных торжеств на Бородинском поле в 1912 г. В праздновании принимало участие 100 тысяч человек. Д. лично обустраивал музей в Инвалидном домике, приобретал мебель и экспонаты, а также за свой счет купил 12 саженей крестьянской земли, чтобы устроить дорогу от Инвалидного домика к Бородинскому монументу. Впоследствии крестьяне Можайского уезда ходатайствовали о помещении поясного портрета губернатора в Инвалидном домике за его внимание к нуждам уезда.
В 1913 г. Д. был назначен на пост товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов. Газета "Утро России" писала, что проводы Д. объединили всю Московскую губернию - "лицо стороннее могло бы подумать, что покидает Москву отмеченный исключительным народным вниманием общественный избранник, отбывающий отстаивать перед чиновным Петербургом народные нужды". Газета объясняла это тем, что Д., которого злейший враг не назвал бы либералом, был губернатором, который никогда не ставил свое губернаторство выше закона. "И этого одного, что в любой стране разумелось бы само собою, оказалось у нас, в России, достаточным для того, чтобы общественные симпатии невольно приобщались к личности подобного необычного администратора". (ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Л. 57-57об.). После оставления должности Д. стал почетным гражданином Серпухова, Коломны, Подольска, Клина, Вереи, Можайска и Воскресенска.
Весьма показательным примером либерально - консервативного синтеза в сознании Д. были его реформы в политической полиции. По сути, они были ответом на запрос общества о необходимости поставить под контроль политический сыск (что было особенно актуально после убийства Столыпина, произошедшего из-за халатности Киевской охранки). Д. выдвинул на первое место Корпус жандармов как военную структуру в противовес Департаменту полиции и поставил своей целью поднять престиж жандармского мундира, опираясь на понятие офицерской чести и стараясь по возможности вернуть Департамент полиции в положенные ему по закону рамки. Он ликвидировал соперничество между охранными отделениями и губернскими жандармскими управлениями на местах, подчинив местные охранные отделения губернским жандармским управлениям, оставив лишь 3 самостоятельных охранных отделения (Москва, Петербург, Варшава), существовавших на основании закона. Жандармы должны были контролировать деятельность "охранников" на местах и не допускать провокации в их действиях. Были ликвидированы также все районные охранные отделения. Была запрещена перлюстрация писем, помимо штатных черных кабинетов, положенных по закону. Д. запретил иметь секретных агентов-солдат, а также вербовать сотрудников среди учащихся средних учебных заведений. Он вывел из Государственной думы секретного агента во фракции РСДРП и одновременно депутата Романа Малиновского, деятельность которого носила явно провокационный характер. Как командир Отдельного корпуса жандармов Д. взял на себя охрану императора во время его путешествий по железной дороге. При этом войска больше не стояли на всем пути следования императорского поезда. Первое путешествие императора с новой охраной состоялось 3 августа 1914 г. после вступления России в Первую мировую войну. "Я считал, что в минуту такого колоссального патриотического подъема … окружать царский путь следования часовыми было бы неуместно; какие бы то ни было средостения между царем и народом были излишни… Я был очень рад, что мог, наконец, осуществить мою заветную мечту", - вспоминал Д. (Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2-х томах, М., 1997, Т 2. С.385.).
В идеале, считал Д., сыском должны были заниматься не военные (ведь его рыцарский идеал предполагал прежде всего помощь, а не преследование), а юристы. Поэтому он хотел совершенно освободить жандармов от политических дел.
15 августа 1915 г. Д. был уволен от должности, после того как сделал доклад Николаю II о неподобающем поведении Григория Распутина в ресторане "Яр". Д., так же как и Столыпин ранее, не считал для себя возможным скрыть от императора ту опасность, которую представлял "старец" для монархической власти. Февральскую и Октябрьскую революцию Д. встретил в действующей армии на Западном фронте, до конца сохранив боеспособность и дисциплину своих воинских подразделений.
Оставшись в России, Д. был арестован и судим революционным трибуналом в 1919 г. за то, что, будучи губернатором, способствовал подавлению революционного движения. Его приговорили к тюремному заключению до окончания гражданской войны. После освобождения в 1921 г. он жил в Москве с сестрой и племянницей. В 20-е годы Д. написал многотомные мемуары, основой для которых послужил его архив, хранившийся с 1915 г. в Пушкинском доме. Мемуары лучше всего свидетельствуют о верности Д. тем идеалам, которые прививали ему еще в семье и Пажеском корпусе. Несмотря на советское время, в центре его повествования - монарх, монархия как государственный институт и все связанные с ней церемониалы. Идеальным государем остался в его памяти Александр III, а образцом политического деятеля - П.А. Столыпин. "Теперь, когда …Россия как государство уже не существует, как-то невольно вспоминается еще ярче светлый образ русского, в полном смысле этого слова, человека", - писал он о Столыпине Д.
Существует множество легенд о сотрудничестве Д. с органами ВЧК-ОГПУ-НКВД в 20-е гг. Сам Д., будучи арестованным в конце 1937 г. по обвинению к контрреволюционной деятельности, на допросе показал, что вызывался в ОГПУ 3 раза: в 1928 г. по вопросу о приезде иностранцев, в 1932 г. по вопросу о паспортной системе, в 1933 г. по структуре министерства внутренних дел и по вопросу охраны при путешествиях на железных дорогах императора (ГА РФ. Ф. 10 035. Д. 74952. Л. 15.). Виновным Д. себя не признал. Он был расстрелян на Бутовском полигоне. Отдельной его могилы не существует.
Архив: ГА РФ. Ф. 826 (В.Ф. Джунковский). Отдел рукописей ГЦТМ им. Бахрушина. Ф. 91 (В.Ф. Джунковский).
Лит.: Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2-х томах, М., 1997. Розенталь И.С. Страницы жизни генерала Джунковского// Кентавр, 1994, №1, С.90 - 103. Пушкарева И. М., Перегудова З.И. Джунковский и его воспоминания// В.Ф. Джунковский. Воспоминания. В 2-х томах, М., 1997, Т 2. С.5 - 27. Дунаева А.Ю. Генерал - лейтенант В. Ф. Джунковский в действующей армии 1917 г.: от Февраля к Октябрю// Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2007.№ 4. С. 13-22. Она же. Реформатор в жандармском мундире. //Родина 2008. №2. С. 101 - 106. Она же. Пажеский Его Императорского Величества корпус в судьбе генерал-лейтенанта В.Ф.Джунковского//Российская кадетская перекличка. 2008. №5. С. 174-192. www.fskk.ru/journal/?aID=189. Она же. За Господом крестоносцем нельзя идти без креста// Родина 2010. №3. С. 105 – 109. Она же. В.Ф. Джунковский: политические взгляды и государственная деятельность (конец XIX – начало XX в.): дис. ... канд. ист. наук. М., 2010.
Daly J.W. A Moralist Running the Police Apparatus // The Watchful State: Security Police and Opposition in Russia, 1906 -1917. Northern Illinois. 2004. P. 136 - 158. R. Robbins. Vladimir Dzhunkovskii: Witness for the Defense// Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History, 2 (Summer, 2001), P. 635-54.
А.Ю. Дунаева
